Эпоха Ренессанса — это переломный этап, когда в Западной Европе совершился
переход от средних веков к Новому времени, а само возникновение ренессансной
культуры связано с разложением культуры средневековой — такова широко
распространенная точка зрения на проблему, обозначенную в заглавии настоящей
работы. При этом представляют себе дело так, будто Возрождение пришло на смену
средневековью, будто оно было не столько одной из причин, сколько следствием
разложения последнего. Сторонники такого подхода полагают, что уже XV век (а в
Италии даже XIV) был для средневековой культуры периодом «осени», «заката»,
«упадка», когда эта культура, внутренне выдохшись и исчерпав свои силы, словно
бы умерла естественной смертью (или по крайней мере оказалась при последнем
издыхании) и почти без сопротивления уступила место молодой, энергичной
культуре Возрождения, вполне восторжествовавшей уже в следующем, XVI столетии.

В сборник вошли фундаментальные работы Б. О. Костелянца (1912—1999) по теории драмы. Прежде всего это два выпуска лекций «Драма и действие» (1976, 1994), в которых автор выявляет то позитивное, что в философской теории драмы сохранило свое значение для современности, по новому осмысляя не только драматургию далекого прошлого, но и XIX—XX веков. В настоящем издании лекции публикуются с учетом авторской правки, восстановленной по рукописям и авторским экземплярам. Разработанная теория драмы блистательно применена автором в анализе «Царя Эдипа» Софокла и «Бесприданницы» Островского, включенном в настоящее издание. В приложении впервые публикуется конспект лекции Вс. Мейерхольда о Пушкине, сделанный Костелянцем в 1935 году.

Первый, кому пришла мысль сравнить живопись и поэзию, был человеком тонкого чутья, заметившим на себе сходное влияние обоих искусств. Он открыл, что то и другое представляют нам вещи отдаленные в таком виде, как если бы они находились вблизи, видимость превращают в действительность; и то и другое обманывают нас, и обман обоих нравится.
Второй попытался глубже вникнуть во внутренние причины этого удовольствия и открыл, что в обоих случаях источник его один и тот же. Красота, понятие которой мы отвлекаем сначала лишь от телесных предметов, получила для него значимость общих правил, прилагаемых как к действиям и идеям, так и к формам.
Третий стал размышлять о значении и применении этих общих правил и заметил, что одни из них господствуют более в живописи, другие — в поэзии, и что, следовательно, в одном случае поэзия может помогать живописи примерами и объяснениями, в другом случае — живопись поэзии.
Первый из трех был просто любитель, второй — философ, третий — художественный критик.

В книге критически рассматриваются теории знака и символа, в доступной и систематичной форме представлены аксиоматика языкового знака, учение о его бесконечной смысловой валентности, динамический переход от знака к символу и мифу от нерасчлененности простейших языковых единиц к многозначным структурам и насыщенной поэтической образности. 
Издание рассчитано на специалистов в области общего языкознания, теории языковых стилей, философии языка.

Имя Умберто Эко - одно из самых популярных в современной культуре Западной Европы.
Семиотик, эстетик, историк средневековой литературы, критик и эссеист,
профессор Болонского университета и почетный доктор многих университетов Европы
и Америки, автор десятков книг, число которых он ежегодно увеличивает со
скоростью, поражающей воображение, Умберто Эко - один из самых бурлящих
кратеров вулкана современной интеллектуальной жизни Италии. То, что он в 1980
году круто переменил русло и вместо привычного облика академического ученого,
эрудита и критика явился перед публикой как автор сенсационного романа, сразу
получившего международную известность, увенчанного литературными премиями и послужившего основой также сенсационной экранизации, показалось ряду критиков неожиданным.
Говорили о появлении "нового Эко". Однако если пристально вчитаться в
текст романа, то станет очевидной органическая связь между ним и научными
интересами его автора. Более того, сделается очевидным, что роман реализует те
же концепции, которые питают научную мысль автора, что он представляет собой
перевод семиотических и культурологических идей Умберто Эко на язык
художественного текста. Это дает основание по-разному читать "Имя
розы".

В чем же тогда значение сверхтипов, «найденных» Тургеневым в статье «Гамлет и Дон-Кихот», почему статья эта была высоко оценена Толстым, который неизменно причислял ее к лучшим произведениям Тургенева и в 1884 г. с восторгом писал о Дон-Кихоте из статьи Тургенева как самом обаятельном из созданных им образов самоотверженных людей, почему эта статья оказала огромное влияние на последующее
развитие литературы и отклики на нее можно обнаружить у самых разных русских писателей?
Разделив все существующие психологические типы на две категории — на характеры деятельного и аналитического направления — и связав их психологические отличия с отношением к идеалу, Тургенев прежде всего показал значение идеологии как главного содержательного элемента при формировании типов. Два начала, которые он положил в основу человеческого характера, — анализ, развитие мысли и практическое творчество по воплощению идеи, — в своей совокупности представлялись ему содержанием исторической деятельности человечества.

Книга составлена из статей, писавшихся в промежутке между 1966 и 1987 гг. Но поскольку общий план работы сложился у автора давно, можно надеяться, что разновременность написания отдельных глав не разрушает единства книги в целом. Опубликование отдельных частей в виде статей в периодической печати поневоле приводило к необходимости повторения некоторых исходных положений. В настоящем издании автор старался эти повторы снять, что, к сожалению, оказывалось не всегда возможным, в частности, в тех случаях, когда в разных статьях выявлялись разные грани исходных принципов. В остальном текст печатается без изменений. Настоящий том представляет собой первый из задуманного издатель­ством и автором трехтомника. Во второй должны войти статьи по истории литературы, в третий — по теории и истории искусств: театра, драма­тургии, кино, живописи и архитектуры. Написанные автором монографии в план издания не входят.

Постоянное взаимодействие литературы и мифа протекает непосредственно, в форме
«переливания» мифа в литературу, и опосредованно: через изобразительные
искусства, ритуалы, народные празднества, религиозные мистерии, а в последние
века - через научные концепции мифологии, эстетические и философские учения и
фольклористику. Особенно активно это взаимодействие совершается в промежуточной
сфере фольклора. Народная поэзия по типу сознания тяготеет к миру мифологии, однако, как явление искусства, примыкает к литературе. Двойная природа фольклора делает его в данном отношении культурным посредником, а научные концепции фольклора, становясь фактом культуры, оказывают большое влияние на процессы взаимодействия литературы и мифа.

Сверхтекст пониммется как ряд отмеченных ассоциативно-смысловой общностью в сферах автора, кода, контекста, адресата автономных текстов, которые в культурной практике актуально или потенциально предстают в качестве целостного словесно-концептуального образования. Сверхтекст подчиняется принципам усматриваемой целостности, "вненаходимости", нелинейности, контекстуальности, смысловой центрации.

Реферируемое диссертационное исследование посвящено изучению сверхтекста   – текстового феномена, который не укладывается в схему традиционных представлений о каноническом тексте и требует комплексного филологического анализа, совмещающего лингвистический и литературоведческий подходы. Научный интерес к проблеме сверхтекста  как ряду самостоятельных произведений словесного искусства, актуально и/или потенциально воспринимаемых в культурной практике (текстовой деятельности) в
качестве целостной единицы, был инициирован известными работами В.Н. Топорова о Петербургском тексте. Из двух конкурирующих терминов – «гипертекст» и «сверхтекст» – мы отдаем предпочтение второму в силу его сопряженности с отечественной традицией изучения стоящего за ним феномена.