Книга вводит читателя в творческую лабораторию Шекспира. В ней разбираются методы композиции пьес, построение драматического действия, способы характеристики персонажей, формы драматической речи, жанровые особенности пьес Шекспира.

Текст воспроизводится по изданию: Ауэрбах Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе. М.-СПб.: Университетская книга, 2000. С. 380-411.

Бальзак в новелле "Сарразин" пишет такую фразу, говоря о переодетом женщиной кастрате: "То была истинная женщина, со всеми ее внезапными страхами, необъяснимыми причудами, инстинктивными тревогами, беспричинными дерзостями, задорными выходками и пленительной тонкостью чувств". Кто говорит так? Может быть, герой новеллы, старающийся не замечать под обличьем женщины кастрата? Или Бальзак-индивид, рассуждающий о женщине на основании своего личного опыта? Или Бальзак-писатель, исповедующий "литературные" представления о женской натуре? Или же это общечеловеческая мудрость? А может быть, романтическая психология? Узнать это нам никогда не удастся, по той причине, что в письме как раз и уничтожается
всякое понятие о голосе, об источнике. Письмо - та область неоределенности,
неоднородности и уклончивости, где теряются следы нашей субъективности,
черно-белый лабиринт, где исчезает всякая самотождественность, и в первую очередь
телесная тождественность пишущего.

Настоящая работа посвящена проблемам поэтики Достоевского и рассматривает его
творчество только под этим углом зрения.
Мы считаем Достоевского одним из величайших новаторов в области
художественной формы. Он создал, по нашему убеждению, совершенно новый тип
художественного мышления, который мы условно назвали полифоническим. Этот тип художественного мышления нашел свое выражение в романах Достоевского, но его значение выходит за пределы только романного творчества и касается некоторых основных принципов европейской эстетики. Можно даже сказать, что Достоевский создал как бы новую художественную модель мира, в которой многие из основных моментов старой художественной формы подверглись коренному преобразованию. Задача предлагаемой работы и заключается в том, чтобы путем теоретико-литературного анализа раскрыть это принципиальное новаторство Достоевского.

Открывающееся настоящим томом собрание сочинений M. M. Бахтина должно быть научным. Это означает, во- первых, иное качество подготовки текстов: все тексты, как публикуемые впервые, так и уже печатавшиеся ранее, готовятся заново по сохранившимся в архиве автора рукописям (а для большей части его работ имеются архивные источники; случаи, когда опубликованные работы являются единственным источником текста, в его наследии немногочисленны: такова, например, книга «Проблемы творчества Достоевского» 1929 г.); таким образом, читатель должен во всех случаях получить новые тексты Бахтина, в том числе и уже известных работ. Во- вторых, в собрании предпринимается обширная публикация рукописных материалов, в том числе сопровождавших работу автора над известными трудами (в этом отношении настоящий том является наиболее «архивным» — что стало одним из главных мотивов начала публикации издания с пятого тома; подробнее об этом см. ниже общую преамбулу к комментариям). И, наконец, в-третьих, все тексты обстоятельно комментируются, и комментарий этот имеет исследовательский характер. По замыслу авторского коллектива, работающего над собранием, последовательный текстологический и исследовательский комментарий ко всем публикуемым работам должен сложиться в целостную картину бахтинских идей.
В общем плане настоящего собрания сочинений сочетаются хронологический и проблемный принципы:
1 том. Философская эстетика 1920-х годов.
2 том. «Проблемы творчества Достоевского» (1929). Статьи о Толстом (1929). Приложение: Записи курса лекций по истории русской литературы (20-е гг.; записи Р. М. Миркиной).
3 том. Теория романа (1930-е годы).
4 том. Книга о Рабле и материалы к ней (1940-1970).
5 том. Работы 1940-х — начала 60-х годов.
6 том. «Проблемы поэтики Достоевского» (1963). Работы 60-70 годов.
7 том. Работы «круга Бахтина».

«„Реализм" — это ужасное слово» — сетовали полтораста лет назад первоназыватели этого литературного движения Э. Шанфлери и Ж. Дюранти, и с ними трудно не
согласиться. Имея, как правило, позитивную оценочную коннотацию, слово
обескураживает хотя бы уже тем, что, наряду со словом «правдивость»,
употребляется «в самом различном и неясном смысле» . За ним и во времени
тянется длинный шлейф противоречивых, даже взаимоисключающих ассоциаций.
Читателю, искушенному в интеллектуальной истории, в понятии «реализм» аукается
эхо далеких и близких идейных битв, в которых оно выступало антагонистом то
«номинализма», то «идеализма», то «позитивизма», то «феноменологизма» и т.д.
Усугубляет путаницу дисциплинарное разноречие: литературовед и философ,
семиотик и психолог используют термин охотно, но каждый по-своему.

Книга известного литературоведа, критика и исследователя драматического искусства Эрика Бентли посвящена наиболее актуальным проблемам драматургии и театра.
"Жизнь драмы" - труд воистину всеобъемлющий. Начиная с первой части, с самого "простого" - сюжета пьесы, автор постепенно подводит читателя к ее высшему назначению - сценическому воплощению. Таким же образом построена и вторая часть, которая обзорно знакомит со всеми видами пьес: от мелодрамы до трагикомедии, включая такой ныне популярный в России жанр, как мюзикл. Автор анализирует лучшие образцы драматургии от античности вплоть до середины XX века.
Книга предназначена студентам творческих вузов, где в популярной форме излагаются основы драматургии, и всем тем, кого интересует искусство театра.

Поэтика Буало, при всей своей неизбежной противоречивости и ограниченности, явилась выражением прогрессивных тенденций французской литературы и литературной теории. Сохранив целый ряд формальных моментов, выработанных до него теоретиками доктрины классицизма в Италии и Франции, Буало сумел придать им внутренний — смысл, громко провозгласив принцип подчинения формы содержанию. Утверждение объективного начала в искусстве, требование подражать «природе» (пусть в урезанном и упрощенном ее понимании), протест против субъективного произвола и безудержного вымысла в литературе, против поверхностного дилетантизма, идея моральной и общественной ответственности поэта перед читателем, наконец отстаивание воспитательной роли искусства — все эти положения, составляющие основу эстетической системы Буало, сохраняют свою ценность и в наши дни, являются непреходящим вкладом в сокровищницу мировой эстетической мысли.