Библиотека
В разделе материалов: 122
Показано материалов: 1-50 |
Страницы: 1 2 3 » |
"Гамлет" Шекспира - одно из самых сложных и проблемных произведений мировой литературы. Книга известного советского шекспироведа А. Аникста содержит общую характеристику творчества великого английского драматурга на фоне общественно-политических и идеологических условий позднего Возрождения. Автор показывает место трагедии в эволюции творчества Шекспира. В книге подробно рассматриваются идейные и художественные основы трагедии "Гамлет". Большое внимание уделяется художественным приемам и стилю трагедии. |
|
Текст воспроизводится по изданию: Ауэрбах Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе. М.-СПб.: Университетская книга, 2000. С. 380-411. |
|
Бальзак в новелле "Сарразин" пишет такую фразу, говоря о переодетом женщиной кастрате: "То была истинная женщина, со всеми ее внезапными страхами, необъяснимыми причудами, инстинктивными тревогами, беспричинными дерзостями, задорными выходками и пленительной тонкостью чувств". Кто говорит так? Может быть, герой новеллы, старающийся не замечать под обличьем женщины кастрата? Или Бальзак-индивид, рассуждающий о женщине на основании своего личного опыта? Или Бальзак-писатель, исповедующий "литературные" представления о женской натуре? Или же это общечеловеческая мудрость? А может быть, романтическая психология? Узнать это нам никогда не удастся, по той причине, что в письме как раз и уничтожается
всякое понятие о голосе, об источнике. Письмо - та область неоределенности,
неоднородности и уклончивости, где теряются следы нашей субъективности,
черно-белый лабиринт, где исчезает всякая самотождественность, и в первую очередь
телесная тождественность пишущего. |
|
Настоящая работа посвящена проблемам поэтики Достоевского и рассматривает его
творчество только под этим углом зрения.
Мы считаем Достоевского одним из величайших новаторов в области
художественной формы. Он создал, по нашему убеждению, совершенно новый тип
художественного мышления, который мы условно назвали полифоническим. Этот тип художественного мышления нашел свое выражение в романах Достоевского, но его значение выходит за пределы только романного творчества и касается некоторых основных принципов европейской эстетики. Можно даже сказать, что Достоевский создал как бы новую художественную модель мира, в которой многие из основных моментов старой художественной формы подверглись коренному преобразованию. Задача предлагаемой работы и заключается в том, чтобы путем теоретико-литературного анализа раскрыть это принципиальное новаторство Достоевского. |
|
Открывающееся настоящим томом собрание сочинений M. M. Бахтина должно быть научным. Это означает, во- первых, иное качество подготовки текстов: все тексты, как публикуемые впервые, так и уже печатавшиеся ранее, готовятся заново по сохранившимся в архиве автора рукописям (а для большей части его работ имеются архивные источники; случаи, когда опубликованные работы являются единственным источником текста, в его наследии немногочисленны: такова, например, книга «Проблемы творчества Достоевского» 1929 г.); таким образом, читатель должен во всех случаях получить новые тексты Бахтина, в том числе и уже известных работ. Во- вторых, в собрании предпринимается обширная публикация рукописных материалов, в том числе сопровождавших работу автора над известными трудами (в этом отношении настоящий том является наиболее «архивным» — что стало одним из главных мотивов начала публикации издания с пятого тома; подробнее об этом см. ниже общую преамбулу к комментариям). И, наконец, в-третьих, все тексты обстоятельно комментируются, и комментарий этот имеет исследовательский характер. По замыслу авторского коллектива, работающего над собранием, последовательный текстологический и исследовательский комментарий ко всем публикуемым работам должен сложиться в целостную картину бахтинских идей.
В общем плане настоящего собрания сочинений сочетаются хронологический и проблемный принципы:
1 том. Философская эстетика 1920-х годов.
2 том. «Проблемы творчества Достоевского» (1929). Статьи о Толстом (1929). Приложение: Записи курса лекций по истории русской литературы (20-е гг.; записи Р. М. Миркиной).
3 том. Теория романа (1930-е годы).
4 том. Книга о Рабле и материалы к ней (1940-1970).
5 том. Работы 1940-х — начала 60-х годов.
6 том. «Проблемы поэтики Достоевского» (1963). Работы 60-70 годов.
7 том. Работы «круга Бахтина». |
Рабле – труднейший из всех классиков мировой литературы, так как он требует
для своего понимания существенной перестройки всего
художественно-идеологического восприятия, требует умения отрешиться от многих
глубоко укоренившихся требований литературного вкуса, пересмотра многих
понятий, главное же – он требует глубокого проникновения в мало и поверхностно
изученные области народного смехового
творчества. |
Изучение романа как жанра отличается особыми трудностями. Это обусловлено своеобразием самого объекта: роман единственный становящийся и еще неготовый жанр. Жанрообразующие силы действуют на наших глазах: рождение и становление романного жанра совершаются при полном свете исторического дня. Жанровый костяк романа еще далеко не затвердел, и мы еще не можем предугадать всех его пластических возможностей. Остальные жанры как жанры, то есть как некие твердые формы для отливки художественного опыта, мы знаем в уже готовом виде. Древний процесс их формирования лежит вне исторически документированного наблюдения. Эпопею мы находим не только давно готовым, но уже и глубоко состарившимся жанром. То же самое можно сказать, с некоторыми оговорками, о других основных жанрах, даже о трагедии. Известная нам историческая жизнь их есть их жизнь как готовых жанров с твердым и уже малопластичным костяком. У каждого из них есть канон, который действует в литературе как реальная историческая сила. Все эти жанры или, во всяком случае, их основные элементы гораздо старше письменности и книги, и свою исконную устную и громкую природу они сохраняют в большей или меньшей степени еще и до нынешнего дня. Из больших жанров один роман моложе письма и книги, и он один органически приспособлен к новым формам немого восприятия, то есть к чтению. Но главное роман не имеет такого канона, как другие жанры: исторически действенны только отдельные образцы романа, но не жанровый канон как таковой. Изучение других жанров аналогично изучению мертвых языков; изучение же романа изучению живых языков, притом молодых. |
|
«„Реализм" — это ужасное слово» — сетовали полтораста лет назад первоназыватели этого литературного движения Э. Шанфлери и Ж. Дюранти, и с ними трудно не
согласиться. Имея, как правило, позитивную оценочную коннотацию, слово
обескураживает хотя бы уже тем, что, наряду со словом «правдивость»,
употребляется «в самом различном и неясном смысле» . За ним и во времени
тянется длинный шлейф противоречивых, даже взаимоисключающих ассоциаций.
Читателю, искушенному в интеллектуальной истории, в понятии «реализм» аукается
эхо далеких и близких идейных битв, в которых оно выступало антагонистом то
«номинализма», то «идеализма», то «позитивизма», то «феноменологизма» и т.д.
Усугубляет путаницу дисциплинарное разноречие: литературовед и философ,
семиотик и психолог используют термин охотно, но каждый по-своему. |
|
Поэтика Буало, при всей своей неизбежной противоречивости и ограниченности, явилась выражением прогрессивных тенденций французской литературы и литературной теории. Сохранив целый ряд формальных моментов, выработанных до него теоретиками доктрины классицизма в Италии и Франции, Буало сумел придать им внутренний — смысл, громко провозгласив принцип подчинения формы содержанию. Утверждение объективного начала в искусстве, требование подражать «природе» (пусть в урезанном и упрощенном ее понимании), протест против субъективного произвола и безудержного вымысла в литературе, против поверхностного дилетантизма, идея моральной и общественной ответственности поэта перед читателем, наконец отстаивание воспитательной роли искусства — все эти положения, составляющие основу эстетической системы Буало, сохраняют свою ценность и в наши дни, являются непреходящим вкладом в сокровищницу мировой эстетической мысли. |
|
История литературы - одна из самых стабильных составляющих нашего филологического образования, его традиционная опора и гордость. Поползновения что-либо радикально переменить или перестроить в этой области парируются обыкновенно по-своему основательным ответом-вопросом: где еще читаются такие же всеобъемлющие обзорные курсы? В каких Соединенных Штатах или даже Франциях обучаемые получают столь же широкое и целостное, системное и связное представление о мировом и отечественном литературном процессе? И разве не заслуживает наработанное поколениями достояние охраны и защиты от неразумных экспериментов? Однако напряжение между гордо-неизменной "классичностью" университетского курса и пестротой, агрессивной изменчивостью его нынешнего социокультурного окружения нарастает и требует реакции. В виде - может быть, прежде всего - осознания пластичности, многоязычия прошлого и открытости его творческому освоению на новый лад, - иначе говоря, того обстоятельства, что оно существует для нас, сегодняшних, в большей степени, чем мы для него. |
В. Вересаев считал "Живую жизнь" одним из самых дорогих произведений в своем творчестве. Первая часть - "О Достоевском и Льве Толстом" - вышла в 1910 году, вторая - "Аполлон и Дионис" (о Ницше) - в 1914 году. В то время они вызвали большую полемику. В чаду реакции, охватившей русское общество, Вересаев решительно выступал против пессимизма, ницшеанства и декадентства, против культа звериного инстинкта в человеке, воспевая веру в светлые начала жизни. |
|
Основное содержание:
Певец богемы Франсуа Вийон, его жизнь и творчество.
Путешествие Шекспира.
Андрэ Шенье.
Шиллер и его герои.
Байрон на острове св. Лазаря.
Гейне как романтик.
Последние заветы Додэ.
Певец безмолвия и грусти: Жорж Роденбах как поэт и романист.
Идейный драматург екатерининской эпохи: Княжнин и его трагедии.
Грибоедов и армяне.
Пушкин как европейский писатель. |
|
Доклад, прочитанный во Фрайбургском академическом обществе 29 ноября 1878 г. |
|
В монографии рассматриваются проблемы современного поэтического творчества одного из наиболее оригинальных русских поэтов С. Кирсанова в контексте русско-украинских литературных взаимосвязей. Анализируются художественная концепция языка поэтических произведений, лингвостилистические особенности творческого наследия, художественная концепция языка поэтических произведений, вклад поэта в развитие русской поэзии XX века. |
|
В книге рассказывается о «трагичнейшем из поэтов», как отзывался о нем Аристотель, замечательном древнегреческом драматурге Еврипиде. Острота постановки важнейших философских и нравственных проблем во всемирно известных «Медее», «Троянках», «Финикиянках» и других произведениях укрепила за Еврипидом репутацию «философа сцены». |
|
Отдельное место в творчестве Горация занимает знаменитое «Послание к Пизонам» («Epistola ad Pisones»), названное позднее «Ars poëtica». Послание относится к типу «нормативных» поэтик, содержащих «догматические предписания» с позиций определенного литературного направления. В этом послании мы находим наиболее полное изложение теоретических взглядов Горация на литературу и тех принципов, которым в своей поэтической практике он следовал сам. Этим посланием Гораций включается в литературную полемику между поклонниками архаической литературы и почитателями современной поэзии (последние эпической напыщенности и примитивной форме старых поэтов противопоставляли поэзию субъективных чувств и отточенность поэтической техники). В послании звучит предостережение Августу, который намеревался возродить древний театр как искусство народных масс и использовать его в целях политической пропаганды. Гораций полагает, что принцепсу не следует угождать грубым вкусам и прихотям необразованной публики. |
|
Сборник включает работы отечественных и зарубежных исследователей, посвященные проблемам эстетики и поэтики гротеска, соответствующим мотивам и образам в творчестве Гоголя, а также проявлениям гротескной образности на разных этапах истории различных национальных литератур.
Предназначается для филологов-литературоведов, студентов филологических специальностей и учителей-словесников. |
|
Текст предоставлен порталом "Журнальный Зал" архив журнала "Иностранная
литература" и воспроизводится по изданию: "Иностранная литература" 2000, №7. |
|
Систематическое учебное пособие по спецкурсу, которое
может использоваться и в курсах «Введение в литературоведение», «Теория
литературы». Цель пособия - научить грамотно анализировать как произведение в
целом, так и отдельные его стороны: тематику, проблематику, идейный мир,
художественную речь, сюжет, композицию и др. Содержит основы методологии и систему
методических приемов работы с произведением, конкретные примеры анализа, в
основном произведений русской классики. Материалы для самостоятельной работы
(контрольные вопросы, упражнения и т. д.) нацелены на практическое усвоение
курса. |
|
В книге представлены работы выдающегося российского филолога, академика В.М.Жирмунского (1891—1971), одного из основоположников русского — советского литературоведения. Основные статьи написаны в 1910-е и 1920-е годы и посвящены проблемам поэтики на материале русской литературы, а также творчеству русских поэтов начала XX века. Многие из этих статей (`Задачи поэтики`, `Преодолевшие символизм`, `Поэзия Александра Блока`) давно вошли в золотой фонд российского литературоведения. В книгу включена также работа Жирмунского, написанная в последние годы его жизни, — `Анна Ахматова и Александр Блок`. Книга предназначена филологам-литературоведам, студентам и аспирантам филологических факультетов, а также всем интересующимся русской поэзией. |
|
В пособии, предназначенном в первую очередь для магистратуры и аспирантуры, воссоздается панорама развития зарубежной литературы как важнейшей части культуры завершившегося тысячелетия. Самые важные для изучения курса теоретические проблемы освещаются в рамках утвердившейся в науке периодизации - Средние века, Возрождение, XVII в., XVIII в., XIX в., XX в. Опираясь на бесспорное, на факты и сформулированные наукой характеристики литературного процесса, пособие ставит перед студентами вопросы спорные, дискуссионные, что приобщает к активному и осознанному освоению материала. Обсуждение дискуссионных вопросов дает возможность знакомства с современным состоянием отечественной и зарубежной науки.
Для студентов, аспирантов и преподавателей вузов, преподавателей школ и колледжей, интересующихся историей литературы. |
|
Текст предоставлен порталом Philology.ru и воспроизводится по изданию: Вопросы литературы. - М., 1996, № 2. |
|
Текст предоставлен порталом Philology.ru и воспроизводится по изданию: Вопросы литературы. - М., 1996, № 3. |
|
Текст воспроизводится по изданию: Проблема
"нового человека" в "Потерянном Рае" Джона Мильтона//
Барокко и классицизм в истории мировой культуры: Материалы международной
научной конференции. — СПб.: Санкт-Петербургское философское
общество, 2001. Текст заново отредактирован для web-публикации. |
|
"…Темы сказок живут в мудрых глубинах человеческого инстинкта, где-то там, в священных подвалах, под семьюдесятью железными столбами, где завязаны узлы национального бытия и национального характера и где они ждут разрешения, свершения и свободы. В эти подвалы национального духовного опыта не проникнуть ни гордецу, ни трусу, ни маловеру, ни криводушному. Но доверчивый и искренний простец, но скромный и храбрый в своей поэтической серьёзности созерцатель – проникают под эти сводов и выводят оттуда рой народных сказок, разрешающих, свершительных и освобождающих. И для него эти сказки не «выдумка» и не «небылица», а поэтическое прозрение, сущая реальность и начальная философия" |
|
Настоящая монография является первым в отечественной науке опытом обобщения комплекса постмодернистских идей как законченной системы художественного мировоззрения.
На материале теоретико-эстетических, философских, литературно-критических трудов США, Франции, Великобритании дается обобщающая картина становления (в 1960-х гг.) и развития (в 1970-1990-х гг.) постструктурализма как эстетической концепции, деконструктивизма как метода анализа художественного произведения, сложившегося постструктурализма, и постмодернизма - особого умонастроения, возникшего из постструктуралистских деконструктивистских эстетических практик. Анализируются эстетические концепции и понятийный аппарат Ж. Деррида, М. Фуко, Ж. Делеза, Ю. Кристевой, Р. Барта, ученых Йельской школы. |
|
"Самое поразительное то, что танатология - это наука без объекта и без специального
языка описания; ее терминологический антураж лишен направленной спецификации:
слово о смерти есть слово о жизни, выводы строются вне первоначального
логического топоса проблемы,- в плане виталистского умозаключения, в контексте
неизбываемой жизненности.
Смерть не имеет собственного бытийного содержания. Она живет в
истории мысли как квазиобъектный фантом, существенный в бытии, но бытийной
сущностью не обладающий. Танатология молчаливо разделила участь математики или
утопии, чьи "объекты" - суть реальность их описания, а не описываемая
реальность. Если в архаическом мифе и образах искусства смерть еще может
получать эстетические объективации; если историческая психология изучает
эволюцию идеи смерти, что позволяет выйти на специфическую типологию культуры, то философия смерти так и не родилась: проблемная фактура танаталогии без остатка проецируется в витальный план". |
|
Эта книга обращена ко всем, кто любит или же хочет полюбить поэзию, и, конечно, к тем, кто сам пишет стихи. Она не представляет собою трактат, строгое теоретическое рассуждение о стихе и тем более "руководство”, учебник. Это просто разговор о стихе, свободно переходящий от одной темы к другой, а нередко и возвращающийся к тому или иному важному вопросу. Книга не имеет задачи осветить все — или хотя бы даже все основные — проблемы, связанные с изучением стиха. Да это и невозможно сделать в такой сравнительно небольшой работе. Кроме того, читатель не должен искать здесь
подробного описания различных форм стиха, многообразных поэтических средств и
приемов и т. п. Развернутая систематизация стиховых форм сейчас едва ли
необходима: в последние десятилетия издано несколько солидных исследований и
словарей, специально посвященных этой систематизации.
Главную цель этой книги можно бы определить как стремление показать необычайную трудность, напряженность, сложность дела поэта — дела, которое многие представляют себе упрощенно или слишком смутно. |
|
Что такое роман? Удивительно разнообразие ответов, даваемых на этот вопрос современным литературоведением. Не удивляет, однако, настойчивость, с которой вопрос этот ставится: от понимания жанровой природы романа нередко зависит образ мирового историко-литературного процесса, который у нас складывается. |
|
Эпоха Ренессанса — это переломный этап, когда в Западной Европе совершился
переход от средних веков к Новому времени, а само возникновение ренессансной
культуры связано с разложением культуры средневековой — такова широко
распространенная точка зрения на проблему, обозначенную в заглавии настоящей
работы. При этом представляют себе дело так, будто Возрождение пришло на смену
средневековью, будто оно было не столько одной из причин, сколько следствием
разложения последнего. Сторонники такого подхода полагают, что уже XV век (а в
Италии даже XIV) был для средневековой культуры периодом «осени», «заката»,
«упадка», когда эта культура, внутренне выдохшись и исчерпав свои силы, словно
бы умерла естественной смертью (или по крайней мере оказалась при последнем
издыхании) и почти без сопротивления уступила место молодой, энергичной
культуре Возрождения, вполне восторжествовавшей уже в следующем, XVI столетии. |
|
Первый, кому пришла мысль сравнить живопись и поэзию, был человеком тонкого чутья, заметившим на себе сходное влияние обоих искусств. Он открыл, что то и другое представляют нам вещи отдаленные в таком виде, как если бы они находились вблизи, видимость превращают в действительность; и то и другое обманывают нас, и обман обоих нравится.
Второй попытался глубже вникнуть во внутренние причины этого удовольствия и открыл, что в обоих случаях источник его один и тот же. Красота, понятие которой мы отвлекаем сначала лишь от телесных предметов, получила для него значимость общих правил, прилагаемых как к действиям и идеям, так и к формам.
Третий стал размышлять о значении и применении этих общих правил и заметил, что одни из них господствуют более в живописи, другие — в поэзии, и что, следовательно, в одном случае поэзия может помогать живописи примерами и объяснениями, в другом случае — живопись поэзии.
Первый из трех был просто любитель, второй — философ, третий — художественный критик. |
|
В книге критически рассматриваются теории знака и символа, в доступной и систематичной форме представлены аксиоматика языкового знака, учение о его бесконечной смысловой валентности, динамический переход от знака к символу и мифу от нерасчлененности простейших языковых единиц к многозначным структурам и насыщенной поэтической образности.
Издание рассчитано на специалистов в области общего языкознания, теории языковых стилей, философии языка. |
|
Имя Умберто Эко - одно из самых популярных в современной культуре Западной Европы.
Семиотик, эстетик, историк средневековой литературы, критик и эссеист,
профессор Болонского университета и почетный доктор многих университетов Европы
и Америки, автор десятков книг, число которых он ежегодно увеличивает со
скоростью, поражающей воображение, Умберто Эко - один из самых бурлящих
кратеров вулкана современной интеллектуальной жизни Италии. То, что он в 1980
году круто переменил русло и вместо привычного облика академического ученого,
эрудита и критика явился перед публикой как автор сенсационного романа, сразу
получившего международную известность, увенчанного литературными премиями и послужившего основой также сенсационной экранизации, показалось ряду критиков неожиданным.
Говорили о появлении "нового Эко". Однако если пристально вчитаться в
текст романа, то станет очевидной органическая связь между ним и научными
интересами его автора. Более того, сделается очевидным, что роман реализует те
же концепции, которые питают научную мысль автора, что он представляет собой
перевод семиотических и культурологических идей Умберто Эко на язык
художественного текста. Это дает основание по-разному читать "Имя
розы". |
В чем же тогда значен ие сверхт ипов, «найденных» Тургеневым в статье « Гамлет и Дон-К ихот», почему статья эта была высоко оценена Толстым, который не изменно пр ич ислял ее к лучш им про изведен иям Тургенева и в 1884 г. с восторгом п исал о Дон-К ихоте из стать и Тургенева как самом обаятельном из созданных им образов самоотверженных людей, почему эта статья оказала огромное вл иян ие на последующее разв ит ие л итературы и откл ик и на нее можно обнаруж ить у самых разных русск их п исателей? Раздел ив все существующие психологические типы на две категории — на характеры деятельного и аналитического направления — и связав их психологические отличия с отношением к идеалу, Тургенев прежде всего показал значение идеологии как главного содержательного элемента при формировании типов. Два начала, которые он положил в основу человеческого характера, — анализ, развитие мысли и практическое творчество по воплощению идеи, — в своей совокупности представлялись ему содержанием исторической деятельности человечества.
|
|
Книга составлена из статей, писавшихся в промежутке между 1966 и 1987 гг. Но поскольку общий план работы сложился у автора давно, можно надеяться, что разновременность написания отдельных глав не разрушает единства книги в целом. Опубликование отдельных частей в виде статей в периодической печати поневоле приводило к необходимости повторения некоторых исходных положений. В настоящем издании автор старался эти повторы снять, что, к сожалению, оказывалось не всегда возможным, в частности, в тех случаях, когда в разных статьях выявлялись разные грани исходных принципов. В остальном текст печатается без изменений. Настоящий том представляет собой первый из задуманного издательством и автором трехтомника. Во второй должны войти статьи по истории литературы, в третий — по теории и истории искусств: театра, драматургии, кино, живописи и архитектуры. Написанные автором монографии в план издания не входят. |
|
Постоянное взаимодействие литературы и мифа протекает непосредственно, в форме
«переливания» мифа в литературу, и опосредованно: через изобразительные
искусства, ритуалы, народные празднества, религиозные мистерии, а в последние
века - через научные концепции мифологии, эстетические и философские учения и
фольклористику. Особенно активно это взаимодействие совершается в промежуточной
сфере фольклора. Народная поэзия по типу сознания тяготеет к миру мифологии, однако, как явление искусства, примыкает к литературе. Двойная природа фольклора делает его в данном отношении культурным посредником, а научные концепции фольклора, становясь фактом культуры, оказывают большое влияние на процессы взаимодействия литературы и мифа. |
|
Сверхтекст пониммется как ряд отмеченных ассоциативно-смысловой общностью в сферах автора, кода, контекста, адресата автономных текстов, которые в культурной практике актуально или потенциально предстают в качестве целостного словесно-концептуального образования. Сверхтекст подчиняется принципам усматриваемой целостности, "вненаходимости", нелинейности, контекстуальности, смысловой центрации. |
|
Реферируемое диссертационное исследование посвящено изучению сверхтекста – текстового феномена, который не укладывается в схему традиционных представлений о каноническом тексте и требует комплексного филологического анализа, совмещающего лингвистический и литературоведческий подходы. Научный интерес к проблеме сверхтекста как ряду самостоятельных произведений словесного искусства, актуально и/или потенциально воспринимаемых в культурной практике (текстовой деятельности) в
качестве целостной единицы, был инициирован известными работами В.Н. Топорова о Петербургском тексте. Из двух конкурирующих терминов – «гипертекст» и «сверхтекст» – мы отдаем предпочтение второму в силу его сопряженности с отечественной традицией изучения стоящего за ним феномена. |
|
Текст предоставлен порталом "Журнальный Зал" (архив журнала "Иностранная
литература") и воспроизводится по изданию: "Иностранная литература" 2003, №9. |
«Текст, - писал М.М. Бахтин на рубеже 50-60 годов ХХ века, -
первичная данность (реальность) и исходная точка всякой гуманитарной
дисциплины». Латинское слово textum, к которому восходят
итальянское testo, английское и немецкое text, французское texte и, наконец,
русское текст, в буквальном смысле означает ткань, связь. По полушутливому
замечанию Р. Барта, при любви к неологизмам можно было бы «определить теорию
текста как гифологию (гифос означает "ткань" и "паутина")» . Таким образом, уже в самом слове текст зафиксирована
семантика собирания и упорядочивания неких единиц, равно как и мысль о
воплощенности созданного таким способом творения. |
|
Давно замечено, что сюжеты, мотивы, поэтические образы и символы часто
повторяются в фольклоре и литературе. И чем древнее или архаичнее это словесное
творчество, тем повторение чаще. Впрочем, традиционные сюжеты, взятые из давно
сложившегося арсенала поэтического воображения, абсолютно господствуют в
литературе Запада вплоть до начала XVIII века, а в литературе Востока до еще
более поздних времен. Большинство традиционных сюжетов восходит на Западе к
библейским и античным мифам, а на Востоке — к буддийским, индуистским и т.п. Но
за этими конкретными традициями, отчасти связанными с высшими религиями, стоит
огромный массив архаических мифов буквально всех стран, весьма однородных и
сходных между собой. |
|
Ранняя работа известного исследователя мифологии и фольклора Е.М. Мелетинского посвящена описанию происхождения и эволюции народной сказки, прослеженных в рождении образа характерного героя - социально обездоленного младшего брата, сироты, бедняка, а также анализу общих социально-исторических контекстов формирования этого художественного жанра.
За время, прошедшее с момента выхода первого издания, книга нисколько не потеряла своей значимости и будет полезна не только студентам гуманитарных специальностей, но и всем, интересующимся историей и теорией культуры. |
|
В 2012 году Елеазару Моисеевичу Мелетинскому, крупнейшему ученому,
чьи работы по исторической поэтике, фольклору, мифологии и литературным архетипам хорошо известны во всем мире, исполняется 94 года. В настоящую книгу включены его избранные статьи разных лет, отражающие широчайший круг научных интересов автора,
а также воспоминания о трагических событиях жизни (войне и тюрьме). |
Мифология - весьма архаическая и вместе с тем очень живучая форма
творческой фантазии. Она выступает доминантой духовной культуры в первобытных и
отчасти древних обществах, господствующим способом глобального концептуализирования.
В первобытной культуре мифология скрепляет еще слабо дифференцированное
синкретическое единство бессознательно-поэтического творчества, первобытной
религии и зачаточных форм донаучных представлений об окружающем мире. Мифология
составляет почву и арсенал ранних форм как религии, так и поэзии. Признание синкретизма мифологии как ее специфической черты не
позволяет отождествить мифологию ни с религией, противопоставляя мифологию
искусству, ни с искусством, противопоставляя мифологию религии.
Известная дифференциация мифов в этом плане происходит по мере развития и
усложнения и религиозных систем, и поэтических жанров. Например, от архаических
мифов о первопредках - культурных героях - путь идет и к сказке, и к
религиозным мифам - легендам о боге-творце. Сама природа мифа двуедина в том
смысле, что мифология представляет собой одновременно определенный набор
представлений о мире и совокупность повествований о конкретных фантастических
персонажах, так называемых богах и героях. Если сопоставить многочисленные
определения мифа, то они отчетливо распадаются на две группы, в зависимости от
того, что взято за основу - "представление" или
"повествование". Дело в том, что по самой своей сущности миф, по
крайней мере первобытный, есть символическое описание модели мира посредством
рассказа о происхождении различных элементов современного мироустройства. |
|
Словесное искусство, по-видимому, возникло позже некоторых других видов искусства, так как его материалом, первоэлементом является слово, речь. Разумеется, все искусства могли появиться только после того, как человек овладел членораздельной речью, но для возникновения словесного искусства требовалась высокая степень развития языка в его коммуникативной функции и наличие довольно сложных грамматико-синтаксических форм. По-видимому, ранее всего появилось изобразительное искусство. Первые декорированные деревянные и костяные предметы (женские статуэтки - палеолитические "Венеры") относятся примерно ко времени за 25 тыс. лет до н. э. Классические памятники европейской пещерной живописи (изображения животных в ориньяке, солютре и мадлен) относятся к 25-10 тыс. лет до н. э. |
|
Монография Е.М. Мелетинского посвящена общим проблемам мифологии, анализу современных теорий мифа и критическому рассмотрению использования мифа в художественной литературе и литературоведении XX века (современное мифотворчество в его отношении к первобытным и древним мифам). Рассматриваются мифология и литература как западного, так и восточного мира. |
|
Архаические памятники героического эпоса и пути дальнейшего формирования героической эпопеи рассматриваются в рамках отдельных национально-исторических "участков", каждый из которых имеет свою специфику. При этом главная задача автора - не выявление специфики каждой культурной "области", а установление общих закономерностей в соотношении догосударственной героико-эпической архаики с первобытно-общинным наследием, с одной стороны, и с более поздними (возникшими на стадии государственной консолидации) эпическими памятниками - с другой. |
|
Монография написана в русле фольклористических идей замечательного отечественного исследователя В. Я. Проппа, 100-летие со дня рождения которого научная общественность отметила в 1995 г. Она посвящена сюжетно-семантическому анализу сказочного повествования (прежде всего, в русской традиции) с применением структурно-семиотических методов, вошедших в арсенал нашей науки более тридцати лет назад. Тогда же была начата работа над настоящей монографией, но завершить ее в то время не удалось (из-за эмиграции одного из соавторов). Однако первые опубликованные части (в тартуских «Трудах по знаковым системам» 1969 и 1971 гг.) имели довольно большой резонанс (Международная премия Питре 1971 г. за лучшую работу по фольклористике; переводы на все основные европейские языки: английский — 1974, итальянский — 1976/1977, немецкий — 1986, французский — 1992) и вошли в основной фонд сказковедческой литературы, хотя давно стали в России библиографической редкостью. Для историков культуры и широкого круга читателей. |
|
Настоящая монография рассматривает жанр новеллы в ее формировании и последующих исторических модификациях вплоть до рубежа XIX—XX вв. При этом исследуются трансформации самых существенных признаков новеллы, а целый ряд подробностей повествовательной техники оставлен в стороне. Меньшее внимание уделено проблеме циклизации новелл и их соотношению с рамой.
В монографии рассматривается только прозаическая новелла (если не считать нескольких замечаний о фаблио). Интереснейшая проблематика стихотворной новеллы еще ждет своего исследователя. В монографии также не рассматриваются такие слабо структурированные малые жанры, как рассказ, очерк и т. п. |
|
О происхождении литературно-мифологических архетипах. Трансформации архетипов в русской классической литературе. Космос и хаос. Герой и антигерой. |
|
| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|