Всякий, кто когда-либо интересовался происхождением и бытованием культуры, невольно сталкивался с вопросом: как создаются образы, способные завоевывать сознание миллионов, ориентировать их, навязывать им такое понимание действительности, которого до возникновения тех образов как будто и не могло быть? Не подлежит сомнению, что герой романа английского писателя Брема (Абрахама) Стокера «Граф Дракула» – король вампиров из Трансильвании, относится именно к этой категории феноменов культуры. 

Главный вопрос доклада связан с границами литературной критики: превышая их в одном отношении, критика перестает быть литературной, а превышая их в другом, она перестает быть критикой. 1923 году я написал статью «Назначение критики». Видимо, она не разочаровала меня десять лет спустя, раз я включил ее в книжку моих «Избранных эссе», где ее можно прочитать. Но перечитав ее недавно, я не мог взять в толк, из-за чего, собственно, был весь шум — впрочем, к моему удовлетворению, я не нашел в ней ничего такого, что принципиально противоречило бы моим сегодняшним суждениям.

Когда о поэзии говорит или пишет поэт, он неизбежно выказывает свои сильные и слабые стороны; лишь приняв во внимание последние, мы сможем лучше оценить первые, — эту предосторожность я советую проявлять как самим поэтам, так и читателям, высказывающимся о поэзии. Я всегда с острым чувством смущения перечитываю свои прозаические сочинения: стараюсь этого избегать, вследствие чего, может быть, не учитываю весь круг положений, выдвинутых в то или иное время: часто повторяю сказанное раньше, противоречу себе. Но я убежден, что критические произведения поэтов — а среди них в прошлом имелось несколько очень значительных — интересны, и ценность их во многом определяется тем фактом, что поэт если не декларативно, то, во всяком случае, подсознательно всегда пытается отстаивать поэзию, которую пишет сам, или же стремится выяснить, какую именно поэзию он хочет создавать.

Английские литераторы редко поминают о традиции, они лишь время от времени сожалеют об ее отсутствии. Мы не пользуемся ни понятием «традиция», ни другим — «традиции»; в лучшем случае мы прибегаем к этому слову, чтобы сказать: поэт имярек «традиционен». В высказывании, не несущем осудительного смысла, слово это, кажется, встретишь не часто. Впрочем, и в таких высказываниях положительный оттенок расплывчат, и понимать их следует так, что данное произведение хорошо, поскольку оно является добротной археологической реконструкцией. Навряд ли слово «традиция» усладит английский слух, если нет в нем этой для всех удобной отсылки к успокоительной науке археологии.

Тема этой работы — два вида безумия, поэтическое и философское, или экстатическое и доктринальное. Безумие при этом рассматривается не как медицинский факт, а как культурный символ. Не клиника, а поэтика и метафизика безумия. Я постараюсь показать связь безумия с наклонностями творческого ума и охарактеризовать метод критического чтения, основанный на гипотезе авторского безумия, а затем кратко очертить и самокритическую сторону этого метода.