Каталог статей
Мифология имени героя в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго»
Б. Пастернак – один из наиболее читаемых авторов ХХ века. Его творчество – попытка вместить в литературное произведение всю вселенную, создать свой особый мир, в котором лирический герой является демиургом, творцом и в то же время звеном в общей Цепи Бытия. Художественный мир Пастернака – особая мифологическая структура, «конкретнейшее и реальнейшее явление сущего, без всяких вычетов и оговорок, - когда оно предстоит как живая действительность» [4, 162].
Сущее, считает Пастернак, способно сделать видимой реальностью только
искусство, которое Пастернак воспринимает как миф. Именно искусство для него – возможность увидеть «цельный лик данного предмета, и не только цельный лик, но и все те глубинные возможности, которыми он принципиально располагает и которые так или иначе, рано или поздно могут в нем проявиться» [4, 162]. В «Охранной грамоте» Пастернак пишет: «Искусство реалистично как деятельность и символично как факт. Оно реалистично тем, что не само выдумало метафору, а нашло её в природе и свято воспроизвело» [5, 231].
Огромную роль в пастернаковском мифологическом пространстве играет функция «называния», «одаривание именем». Как замечает В. С. Баевский в работе «Миф в поэтическом сознании и лирике Пастернака», «для Пастернака называние вещей в поэзии есть творение поэтической вселенной» [1, 119]. По мнению поэта, искусство оживляет жизнь, выводит её в область Вечности именно посредством «называния» чувств, явлений, предметов. Подчеркивая важность «имянаречения» в искусстве, Пастернак отмечает: «Мы перестаем узнавать действительность, она предстает в какой-то новой категории. Категория эта кажется нам её собственным, а не нашим состоянием. Помимо этого состояния всё на свете названо. Не названо и ново только оно. Мы пробуем его назвать. Получается искусство» [5, 229].
Особое внимание Пастернак уделял именам героев. Как отмечает О. Фрейденберг, «значимость, выраженная в имени персонажа и, следовательно, в его метафорической сущности, развертывается в действие, составляющее мотив; герой делает только то, что семантически сам означает» [9, 223]. Имя героя у Пастернака – квинтэссенция его геройной парадигмы, его художественного и онтологического предназначения, средоточие текстового смысла. В имени героя уже заложены основные художественные и дидактические стратегии автора. В его художественном мире действует положение, высказанное А. Ф. Лосевым: «миф есть личность, и личность есть миф. И мифология есть наука и знание о мире как личности и личностях и об его истории как личной судьбе одной определенной или многих личностей» [4, 165]. Особенно это проявляется в романе «Доктор Живаго», итоговом тексте поэта.
Юрий Живаго – итоговый герой «большой» прозы великого поэта (см. об этом – [10]). Той прозы, к которой Пастернак шел всю свою жизнь. Это герой, в котором «слились» все предыдущие: Женя Люверс, лейтенант Шмидт, Сергей Спекторский, лирический герой его поэзии. Именно Юрию Живаго доверяет Пастернак самые сокровенные свои мысли о жизни, о смерти, о творчестве (поручая, однако, некоторые из них и другим героям, в большей степени Ник. Ник. Веденяпину, в меньшей - Мих. Гордону и Серафиме Тунцевой).
Юрий Живаго «вознесен» над всеми остальными героями даже своим именем. В «Материалах к творческой истории романа…» упоминаются начальные его варианты. Так, в прозаических набросках начала 10-х годов, объединенных общим героем-художником, появляется имя Реликвимини (или Релинквимини) от лат. re linquo – «оставлять». В письме А.Л. Штиху от 10 июля 1914 г. Пастернак предлагает ему это имя в качестве «псевдонима-эмблемы». Е. В. Пастернак истолковывает его следующим образом: «Пастернак, чувствуя себя в долгу перед очевидной наглядностью неодушевленных миров и предметов, обреченных на смерть и забвение и взываюих к его душе, позирующих ему, именем своего героя… обещает: «Вы пребудете, вы останетесь» [7, 118]. Таким образом, уже в 10-х годах в творческом сознании Пастернака возникает герой-мессия, призванный обессмертить окружающую действительность. Во всех этих фрагментах встречается и другой вариант имени – Пурвит (от французского pour vie – «ради жизни»).
Затем появляется «генеральная» проза Пастернака 30-х годов – «Записки Патрикия Живульта» (преемственность героя очевидна). Имя, вынесенное в заглавие здесь, также символично. Патрикий – от лат. «патриций, принадлежащий к римской знати»; «Патриций – сенатор и потомок сенатора римского» [8, 736]. Семантические составляющие этого имени – «высокородный», «избранный», «высокопоставленный», «благородного происхождения». Важно отметить, что один из вариантов названия будущего «Доктора Живаго» - «Нормы нового благородства» - напрямую связан с таким именем героя, которое, в соответствии с этим может быть истолковано как «благородный от рождения избранник жизни». В «Материалах к творческой истории романа…» это имя толкуется как «рыцарь жизни» [2, 217].
Итак, в парадигме имени главного героя итогового романа Пастернака –
РЕЛИКВИМИНИ – ПУРВИТ – ПАТРИКИЙ ЖИВУЛЬТ – ЮРИЙ
ЖИВАГО -
явно прослеживается преемственность и общность значений. Причем останавливается Пастернак на обычном, с первого взгляда, имени Юрий Живаго.
Фамилия героя близка фамилии Живульт и также несет в себе сему «жизнь». По форме же она приближена к старинным московским фамилиям (известно, что с одной семьей Живаго был лично знаком и сам Пастернак). Очень важным для поэта было и то, чтобы фамилия героя оказалась созвучна имени Иисуса Христа (называемого в Евангелии Сыном Бога Живаго). Имя героя Юрий (Георгий) - в переводе с греческого «земледелец», т.е. человек близкий к земле, крепко на ней стоящий, занимающийся ее возделыванием. Для Пастернака это очень важно, т.к., согласно его убеждениям, земля – начало, дающее Жизнь, начало, над которым смерть не властна. Земледелец здесь – человек, живущий по законам земли, т.е. Жизни. Тождество «земля – Жизнь» – одна из основных мифологем романа. Подтверждением подобного толкования имени главного героя выступает в романе его отношение к земле, то благоговение перед ней, которое он отражает в своем дневнике в Варыкино: «Какое счастье работать на себя и семью с зари до зари, сооружать кров, возделывать землю в заботе о пропитании, создавать свой мир, подобно Робинзону, подражая Творцу в сотворении вселенной, вслед за родной матерью производя себя вновь и вновь на свет!» [6, 373].
Чуть выше Пастернак также ставит знак тождества между землей и Жизнью. Он пишет, что в лесу весной была грязь непролазная, везде был «какой-то непорядок, везде грязи или припухлости, и этим лишним, этим непорядком и грязью была жизнь (выделено нами – Г.В.), зеленым пламенем листвы охватившая первые распустившиеся в лесу деревья» [6, 336].
Имя героя напрямую связывает его со святым Георгием Победоносцем. Его образ мы видим на гербе Москвы, которая вместе с Ларой, олицетворяющей собой Россию, является одним из стержневых образов повествования. В эпилоге Пастернак прямо называет ее не местом действия романа, а его главной героиней, святым городом. Москва – сердце России, больной России, исцеления которой так жаждет (и весьма способствует ему своим творчеством) доктор Живаго. Кроме того, святой Георгий, согласно житию, - победитель змея. Юрий Андреевич также предстает перед нами как победитель змея, того сказочного чудища, упоминание о котором часто встречается в романе и который, явно преследуя героев (особенно Лару), держит их в своей власти. Это чудовище нависло, по мнению Пастернака, над всей Россией, являясь, во-первых, одним из способов создания фольклорной, «сказочной» атмосферы романа, во-вторых – олицетворением той атмосферы удушья и несвободы, которая так удручает Юрия Живаго.
В пространстве романа змей появляется то в виде тяжелой, нависающей, давящей, словно предвещающей беду тучи, наползающей на город (духота – его постоянный спутник). То дым от растопленной буржуйки стоит в комнате, «как сказочное чудище посреди дремучего бора» [6, 284], а то и обыкновенный лесной водопад в сознании крестьянского паренька Васи Брыкина превращается в дракона. Пастернак отмечает, что, глядя на водопад, Вася испытывал ужас и восхищение. «Водопаду не было кругом ничего равного, ничего под пару, - пишет автор. – Он был страшен в этой единственности, превращавшей его в нечто озаренное жизнью и сознанием в сказочного дракона или змея-полоза этих мест, собиравшего с них дань и опустошавшего окрестность» [6, 335]. В этой цитате – явная аллюзия на того самого дракона, с которым сражался Георгий Победоносец. Является сказочное чудовище и в сознание самого Юрия Живаго. После расставания с Ларой его начинают мучить сны «о драконьем логе под домом» [6, 552]. Наиболее ярко чудище представлено нам в финальной, 17 части романа, в стихотворении «Сказка», представляющем собой не что иное, как пастернаковское изложение легенды о победе святого Георгия над змеем.
Чудовищем-драконом, получившим власть над красавицей Ларой, предстает и Комаровский (способствовавший когда-то и смерти отца героя), «злой гений» романа, нечто тёмное и бессознательное, получившее над героями какую-то особую власть. Словно предчувствуя его приезд в Варыкино, находясь под влиянием какого-то тревожного чувства, Живаго представляет себя и Лару во власти некоей «вражьей силы, поставившей себе целью погубить доктора и Лару или выжить их из Варыкина. Идея этой враждебности, - пишет Пастернак, - развиваясь, достигла к вечеру такой силы, точно в Шутьме открылись следы допотопного страшилища и в овраге залег чудовищных размеров сказочный, жаждущий докторовой крови и алчущий Лары дракон» (выделено нами – Г. В.)[6, 536].
Но, несмотря на то что Комаровский увозит Лару от Живаго (как бы вновь похищает ее, благодаря своим злым чарам), Юрий Андреевич все же побеждает его своей любовью, творчеством, смертью, своим воскресением в поэзии. Верный знак этой победы – финал стихотворения «Сказка» и заключительная страница Эпилога, которые буквально пронизывает дух надежды на светлое будущее. Пастернак пишет, что «предвестие свободы носилось в воздухе все послевоенные годы, составляя их единственное историческое содержание» [6, 614]. Состарившимся друзьям героя кажется, что «свобода души пришла» и «будущее расположилось ощутимо внизу на улицах» [Там же]. Счастливое спокойствие охватывает их «неслышною музыкой счастья, разлившейся далеко кругом» [Там же]. Причина этого – книжка стихов Юрия Живаго в их руках.
С параллелью Юрий Живаго – св. Георгий Победоносец связан еще один важный, в сюжетной и смысловой структуре романа, мотив – спасение Женщины. Как св. Георгий, спасая царевну от смерти, избавляет от власти дракона город, так и Юрий Живаго, пытаясь своей любовью освободить Лару от «чар» Комаровского, избавляет от власти темной силы как город (см. заключительную главу Эпилога), так и страну.
Еще одна смысловая составляющая имени героя – сближение фигуры князя Юрия Долгорукого, основателя Москвы, и Юрия Живаго, освободившего Москву от удушливой атмосферы двуличия, неискренности, посредственности – всего того, что так клеймил Пастернак в письмах к друзьям. Свой вклад в мифологию имени героя вносит и его отчество – Андреевич (в переводе с греческого Андрей – «мужественный, храбрый»). Таким образом, уже в имени героя заложены те черты характера, которые развивает автор на протяжении всего романа, его стиль поведения, его поступки и даже сюжетная схема романа: противостояние сил добра и зла, борьба героя со злом ради героини (Лары – России – Свободы – Любви - Жизни) и окончательная победа над ним. Заложено в имени и особое отношение героя к женщине, и его любовь к жизни, и его смерть; его жертвенность, способность во имя людей взойти на Голгофу.
Есть в «заголовочной» характеристике героя еще одна деталь, имеющая большое значение как для сюжетной структуры романа, так и для структуры главного образа. Эта деталь – указание (уже в заглавии) на профессию героя. Почему это столь важно для Пастернака? Какие внутренние характеристики несет в себе это указание? Нам представляется, что с его помощью, еще не читая роман, мы можем получить информацию о герое.
Нам представляется, что в том спектре значений, который имеет лексема «доктор», Пастернак особо актуализирует следующие:
1) доктор - человек, получивший медицинское образование, практикующий врач, человек, способный лечить;
2) доктор - человек интеллигентный, имеющий, согласно традициям русской культуры XIX – н. ХХ века, устойчивые моральные принципы, главные из которых – честность, добросовестность, порядочность, способность к творчеству и т.д. (см. например, образ «доктор Чехов»);
3) доктор – научная степень, свидетельствующая о высоком уровне умственного развития героя, о его занятиях наукой.
Каким же образом данные смысловые потенции раскрываются в романе? Юрий Живаго представлен автором как человек, вышедший из дворянской среды, получивший университетское медицинское образование, довольно успешно практикующий врач, обладающий гениальными способностями распознавать болезни, имеющий опыт работы в полевом госпитале – словом, профессионал высокого класса. Медицина для него как способ заработать, так и призвание, работа, доставляющая удовольствие. В 1948 году в письме М.П. Громову Пастернак пишет, что его «главный герой, врач по профессии, но с очень сильным вторым творческим планом, как у врача А.П. Чехова» [2, 232]. Второй «творческий план» становится, на наш взгляд, первым для Юрия Живаго. Главное в нем для Пастернака – его способность к творчеству, его восприимчивость к искусству, его умение, преломив жизнь сквозь призму чувства и вдохновения, обессмертить ее. Именно поэтому, высказываясь о своем герое, поэт сближает его с Чеховым.
Параллель Живаго – Чехов возникает, на наш взгляд, не только потому, что «в жизни и творчестве Чехова Пастернак находил ответ на вопрос, что значит сегодня быть христианином», как пишет об этом Сергей Земляной, утверждая, что Б. Пастернак «всю свою теологию взял у Чехова» [3, 62]. Действительно, вера Юрия Живаго (и самого Пастернака) близка к вере Чехова, однако знак тождества между ними ставить не следует. Сближение своего Юрия Живаго с А.П. Чеховым Пастернак предпринял в том числе и потому, что считал Чехова идеалом интеллигентного человека, человека честного, порядочного, крепко стоящего на земле (а не витающего в облаках идеалистических теорий), человека, всей душой болеющего за судьбу личности и России.
Таким образом, к тем смысловым линиям, которые явлены автором в имени героя, добавляется еще одна: заявлена гениальная способность Живаго безошибочно ставить диагноз и лечить (как мы видим из романа, лечить довольно успешно). А поскольку конфликт заявлен духовный («добро – зло»), то и излечить Юрию Андреевичу предстоит болезнь духовную.
Таким образом, имя героя романа «Доктор Живаго» обнаруживает его тесную связь с несколькими культурными пластами сразу:
1) имя и фамилия героя накрепко связывают его с миром Москвы, с московским мифом, с русской историей и культурой;
2) род занятий (через доктора Чехова, а также многочисленных чеховских докторов-персонажей) вписывает его в контекст русской «интеллигентской» литературы.
Как уже упоминалось, роман «Доктор Живаго» имеет довольно солидную родословную и возник на базе повестей, черновиков, набросков «генеральной прозы», написанной Б. Пастернаком с 10-х по 50-е годы. Главный герой итогового романа Юрий Живаго синтезирует в себе черты всех лирических героев как прозы, так и поэзии Пастернака. То же можно сказать и о Ларе, в которой автор объединяет магистральные черты всех женских образов. В ней, без всякого сомнения, «живет» и Женя Люверс (alter ego самого поэта), женские образы «Спекторского», «Лейтенанта Шмидта» и, конечно (это убедительно доказано в «Материалах к творческой истории романа…»), - героиня «Записок Патрикия Живульта» («Начало прозы 36 года») - Евгения Викентьевна Истомина, выросшая Женя Люверс.
Уже в Истоминой, своеобразном прообразе Лары, Пастернак подчеркивает, во-первых, ее противопоставленность остальным героям, во-вторых – трагическое ощущение жизни и близость к основам бытия. «Истомина, - пишет Пастернак, - единственная из нас была человеком с откровенно разбитой жизнью. Она всех полнее отвечала моему [повествование ведется от лица главного героя – Г.В.] чувству конца (курсив наш – Г.В.). Не посвященный в подробности ее истории, я в ней угадывал улику времени, человека в неволе, помещенного во всём бессмертии его задатков в грязную клетку каких-то закабаляющих обстоятельств [курсив наш – Г.В.]. И прежде всякой тяги к ней самой меня потянуло к ней именно в эту клетку [2, 217-218].
Мотив «разбитой жизни», уличающей время во лжи, неискренности и несправедливости, Пастернак акцентирует и в образе Лары. Более того, появляющиеся время от времени в «прозе 30-х» мотивы «клетки», «тюрьмы», «узничества» в «Докторе Живаго» становятся для образа Лары лейтмотивными. Авторы «Материалов к творческой истории…», поясняя вышеприведенную цитату, пишут, что «образ «человека в неволе», «в клетке» поясняет происхождение еще одной «говорящей» фамилии в романе «Доктор Живаго» - Гишар (от франц. Guichet – тюремное окошко). Судьба Лары Гишар, начавшаяся метафорической «клеткой» обстоятельств, оканчивается реальной тюремной решеткой. В черновых набросках к роману брат Лары Родион после революции меняет фамилию Гишар на Решетников» [2, 218].
«Говорящая» фамилия Лары усиливает, конкретизирует, наполняет особым символическим смыслом ее имя и отчество: Лара в переводе с греческого «чайка» или «морская птица чайка» [8, 536], Федор же – «Божий дар» [Там же, 339]. Подобная характеристика героини: 1) морская (море как свободная стихия, один из самых любимых образов романтической поэзии); 2) птица (тоже символ свободы, полета души); 3) чайка (явно актуализируется ассоциативная связь с одноименной, эпохальной для России, пьесой А.П. Чехова, пьесой, несущей в себе трагические, щемящие интонации), сидящая в клетке, в темнице; 4) подарок Божий – своеобразный авторский способ, с одной стороны, выразить свое отношение к героине, с другой – представить читателю ее роль и значение в тексте.
В имени героини особенно важным представляется подчеркнуть мотив тюрьмы. О важности этого мотива для образа героини (как, впрочем, и для структуры всего романа) свидетельствует тот факт, что по сравнению с «прообразом» Лары, Евгенией Викентьевной Истоминой, именной комплекс которой также содержит в себе мотив «томящегося, попираемого добра» (Евгения – «благородная», Викентий – «побеждающий»), в имени героини «Доктора Живаго» мотив тюрьмы актуализирован как причина этого «томления». Получив подобную актуализацию, данный мотив становится лейтмотивом, сопровождающим образ героини на протяжении всей его текстовой реализации, доминируя как один из основных. Для подтверждения этого положения достаточно вспомнить, что душа Лары страдает от несвободы на протяжении всего текста (находя единственную отдушину лишь в любви к Живаго), а заканчивает земную жизнь в одном из застенков ГУЛАГа.
Таким образом, имена главных героев в художественном пространстве Б. Пастернака становятся мифологемами, вмещающими в себя основные смысловые линии романа. Уже в самом начале текста именные комплексы героев настраивают читателя на основные конфликты, хитросплетения сюжетных линий, раскрывают одну из основных идей текста: Россия может быть исцелена от духовной болезни только через Творчество, Любовь и Самопожертвование.
Литература:
1. Баевский В. С. Миф в поэтическом сознании и лирике Пастернака. – Известия АН. Серия литературы и языка. - т. 39.- № 2.- 1980
2. Борисов В. М., Пастернак Е. Б. Материалы к творческой истории романа Б. Пастернака «Доктор Живаго» // Новый мир. - 1988, № 6.- С. 205-248
3. Земляной С. Философия и художество. «Доктор Живаго» и его интерпретация // Свободная мысль. - 1997. - №10. - С. 58-71
4. Лосев А. Ф. Из ранних произведений. – М., 1990.
5. Пастернак Б. Воздушные пути. Проза разных лет. - М., 1982.
6. Пастернак Б. Л. Стихотворения. Доктор Живаго. – М., 2003
7. Пастернак Е.В.. Из ранних прозаических опытов Б. Пастернака. – Памятники культуры. Новые открытия. 1976. - М., 1977
8. Словарь русских личных имен. – М., 1995
9. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. – М., 1997
10. Фроловская Т. Роман Б. Пастернака «Доктор Живаго». Родословная героя // Памир. – 1990, № 8.- С. 154-173
|
| Категория: Ветошкина Г. А. | Добавил: Hamlet (04.06.2011)
|
| Просмотров: 6247
| Рейтинг: 2.0/2 |
|
| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|